Цербер. Глава 3.

[Libelle 2]

Обнаружила, что сюда не вешала. Пусть висит.

Цербер.
Глава 3

Температура воевала с вирусом трое суток. Особенно это выматывало ночью - Кэтрин спала урывками, по паре часов, пока действовало жаропонижающее, а потом просто лежала в темноте с закрытыми глазами и слушала мерную пульсацию боли в своей голове. Уколы нельзя было делать часто. Цербер ей искренне сочувствовал и старался, как мог, облегчить её страдания, но вода и холодное полотенце помогали не слишком, даже меньше, чем просто его присутствие рядом.
Днём температура вела себя более-менее прилично и не поднималась выше 38 с половиной, и на второй день Кэтрин к ней даже привыкла и смогла вставать на процедуры, не рискуя упасть тут же, так что по обоюдному согласию решено было её лишний раз не сбивать и беречь ресурс на ночь. Большую часть времени она лежала на боку, подперев рукой голову, и вяло листала книжку с картинками или читала несколько страниц, пока не уставали глаза. Когда она закрывала их и опускалась на подушку, Цербер подходил и спрашивал, не почитать ли ей дальше? Иногда, чтобы не слишком его эксплуатировать, она согласно кивала, и тогда он устраивался с книгой на ковре рядом с кроватью, и следующий час она наслаждалась звучанием его голоса, на сколько это было возможно сквозь тупую боль в голове. Однажды она спросила его, где он служил после лагеря, без всякой задней мысли, просто, чтобы нарушить тишину. Но молчание в ответ как-то уж слишком затянулось, и Кэтрин подняла глаза на своего опекуна и увидела, что Цербер смотрит на неё, поджав губы и нахмурившись, внимательно так, как будто испытующе. Встретившись с ней взглядом, он спохватился, мгновенно вернул на лицо непробиваемое спокойствие и ответил как-то так уклончиво, что весь смысл сказанного сводился к расхожей фразе "меньше знаешь - крепче спишь!" Кэтрин не обиделась. Она ведь действительно не знала, существовал ли тот лагерь в действительности или был плодом сонной фантазии её уставшего и больного организма. И хотя реакция терминатора как раз красноречиво свидетельствовала за первое, у девушки не было сил что-то сопоставлять и анализировать. В конце концов, он вообще не обязан был ей что-то о себе рассказывать - война закончилась, и каждая из сторон имела право попытаться о ней забыть. Однако, спустя какое-то время, Цербер всё-таки сам немного рассказал ей о своей последующей жизни. У Кэт создалось впечатление, что терминатор долго думал, вычленил из памяти, словно бусины из шкатулки, наиболее приемлемые файлы и озвучил их ей. Пару раз он даже подключался к телевизору по беспроводному каналу и показывал ей съёмку тех мест, где когда-то побывал. Места были действительно красивые, и Кэтрин удивлялась и восхищалась, что даже в войну ещё сохранились такие уголки, и размышляла про себя, существуют ли они до сих пор или война всё-таки добралась до них и безвозвратно изменила?
Слабость и утомление с каждым днём чувствовались всё сильнее, но Церберу в эти три дня так и не удалось уговорить её поесть, и пришлось ограничиться сладким чаем, чтобы не было гипогликемии, и витаминами, чтобы организм хоть откуда-то мог брать силы на борьбу с болезнью. Впрочем, терминатор особо и не настаивал, зная, что три дня без еды, в сущности, не критично, хоть Кэтрин и станет, вероятно, живым анатомическим пособием, но с выздоровлением эти потери в массе быстро восполнятся.
Когда он впервые принёс ей чай вместо воды, то с недоумением спросил:
- А зачем тебе столько разных чашек?
Кэт слабо улыбнулась и ответила тихо, почти одними губами - горло сильно болело, и ей было трудно много говорить:
- Люблю чашки... От них уютно. Каждая под настроение...
С тех пор Цербер стал приносить ей чай каждый раз в другой чашке. Причём выбирал он их как-то странно: то переберёт все шесть друг за другом, а в другой раз три раза подряд нальёт в одну и ту же. А когда девушка спросила, наконец, по какому принципу он их выбирает, он сказал, что подборка случайна, и на её недоуменный взгляд ушёл на кухню, вернулся и раскрыл перед ней на широкой ладони маленький белый кубик с чёрными точками на каждой грани.
- Кружек шесть - и значений шесть, - пояснил он.
Кэтрин представила, как на кухонном столе стоят её шесть чашек в ровный ряд, рассчитанные по номерам, а терминатор с чайником в руке бросает кубик, и тихо, чуть закашлявшись, рассмеялась.

Всё больше выматываясь от температуры и недосыпа, Кэтрин пыталась заснуть днём, но у неё не получалось. В светлое время суток Цербер почему-то упорно игнорировал возможность помочь ей в этом, присев рядом и погладив по голове. Он вообще, при всей своей предупредительности и дружелюбии, старался избегать лишних прикосновений. Хотя по ночам - она это точно знала! - когда начинало действовать лекарство, и она лежала в расслабленной полудрёме, он запускал руку ей в волосы и нежно массировал кожу. Папа всегда посмеивался и говорил, что у Кэтрин там "кнопка выключения", потому что прикосновение к волосам могло успокоить и усыпить её практически из любого состояния нервозности. И здесь она тоже чувствовала прикосновения совсем недолго - пару минут, пока с мимолётной даже досадой, не погружалась в сон... Но не могла же она сама его об этом попросить! Кэтрин считала, что терминатор каким-то образом вычислил её чувствительную зону и использовал эти сведения исключительно в терапевтических целях, тогда, когда считал нужным.
Солнце перевалило за полдень третьего дня. Ночь Кэтрин почти не спала, и теперь лежала с таким скорбным выражением лица, что Цербер смотрел-смотрел на неё, да и пошёл вместо обеденного чая за шприцом. Хоть температура едва дотягивала до 38, она, тем не менее, не спадала сама, и вконец измучила девушку. Ей просто необходимо было поспать, а игнорировать инструкции в пользу симпатичных ему людей терминатор умел очень хорошо.
Через 40 минут Кэтрин уснула. Цербер уже привычно расположился рядом с кроватью и осторожно опустил свою ладонь поверх её руки, лежащей на одеяле. Он всегда смотрел, как она спит, пока не чувствовал, что сон её становится слишком чутким, чтобы выдержать его взгляд. Но в этот раз его что-то отвлекло. Цербер вскинул голову и посмотрел на дверь, а затем поднялся, подошёл к ней и открыл.
На пороге стоял Дюк с двумя большими пакетами в руках. Он улыбнулся Церберу и снова отправил ему мысленное сообщение:
"Привет!"
"Привет", - так же отозвался терминатор и пошутил: "Ты пришёл посмотреть, кто из нас ещё жив?"
Дюк только усмехнулся.
"Я принёс продукты. Ты же не оставишь её одну".
"Да, пока нельзя".
Цербер забрал у Дюка пакеты и пригласил зайти. Терминаторы двигались осторожно, стараясь не шуметь. Дюк остановился у кровати и посмотрел на спящую девушку. Цербер через минуту присоединился к нему.
"Как она?" - так же мысленно спросил начальник.
Опекун пожал плечами.
"Температура так и держится. И она ничего не ест".
"Ну, это-то как раз нормально. Я так и думал, что дня три ты в неё точно ничего не запихнёшь, поэтому и пришёл только сейчас. Но завтра ей должно стать легче, и тогда её нужно будет хорошо кормить. А если не станет..."
"Начну делать капельницы от интоксикации. Я знаю!" - подхватил Цербер.
"Хорошо бы ещё антибиотики, но с этим сейчас так туго, что даже мне не удалось их достать", - удручённо добавил Дюк. - "Ладно, будем надеяться, что она сама справится".
Терминаторы помолчали, продолжая смотреть на спящую Кэтрин.
"Ну что, похожа она на котёнка?" - вдруг спросил Дюк.
"Нет", - почему-то сердито отозвался Цербер, и Дюк повернул к нему лицо с удивлённо вскинутыми бровями.
"На человека похожа", - твёрдо сказал терминатор и скрестил руки на груди.
"Ууу", - подумал Дюк. - "А тут всё серьёзней, чем я думал", - но вслух ничего не сказал, улыбнулся и ответил по внутренней связи:
"Ну, ладно. Я пойду".
Закрыв за Дюком дверь, Цербер вернулся на свой пост у кровати Кэтрин. Температура у неё пока не поднималась, и девушка мирно спала.
Через несколько часов она проснулась, попила воды и уснула снова. Потом просыпалась ещё пару раз, но снова неизменно засыпала, даже ночью, когда сенсоры терминатора снова отрапортовали: 38. Он не стал беспокоить её, лишь деликатно присматривая.
Окончательно проснулась девушка только утром. Чувствовала она себя как-то странно - вроде бы и температура никуда не делась, и не ела она уже три дня, а сил как будто стало побольше, и главное - почти не болело горло! У Кэт появилось острое желание встать, походить, выглянуть в окно, а прежде всего сходить в ванную, как следует умыться и посмотреть на себя в зеркало.
Цербер появился в комнате сразу же, как только она зашуршала одеялом. Он хотел ей помочь, как обычно, но девушка бодро заявила:
- Я сама! - и действительно, даже не придерживаясь за мебель и стены, утопала к санузлу.
С удовольствием поплескав в лицо прохладной водой, Кэтрин оперлась ладонями на край раковины и посмотрелась в висящее над ней зеркало. Лицо было бледным и под глазами выделялись синеватые круги, но в целом круглота её лица никуда не делась. Куда больше забеспокоило девушку то, что она заметила под подбородком. Она приподняла голову и осторожно пощупала пальцами два твёрдых бугорка под самыми скулами, которые на прикосновение отозвались тупой болью, как свежие ушибы. Лимфоузлы вздулись... Кэт подумала, что это очень плохо, и, то ли от того, что испугалась, то ли она слишком сильно надавила себе на шею и что-то там пережала, только её вдруг резко замутило, в ушах зашумело и мир перед глазами поплыл. Она только и успела пискнуть: "Цербер!", уже почти не слыша себя, прежде, чем начала оседать на пол.
Хорошо, что он пошёл за ней. Киборг в секунду оказался рядом, подхватил её за плечи и поднял на руки. До конца она сознание так и не потеряла, и от этого было плохо ужасно, словно душа хотела взмыть вверх, но случайно зацепилась за тело и теперь пыталась тащить за собой эту непосильную ношу. Она всё помнила - и как терминатор поднял её, и как отнёс в комнату и уложил на кровать, и как поднёс ей ко рту стакан с водой, но она отстранилась, жалобно простонала: "Положи меня на пол!" и попыталась скатиться с кровати сама. Цербер выполнил её просьбу, и она с неосознанным блаженством улеглась на холодном полу, зажмурив глаза и чувствуя, как этот холод через бок проникает в каждую клеточку её тела и постепенно отрезвляет её. Она стала мокрой до кончиков коротких волос, стремительно теряя тепло, но сейчас это было безумно приятно. Киборг провёл смоченным в воде пальцем по её пересохшим губам, но больше ничего не предпринимал, только сидел рядом с ней на коленях, подставив металлическую руку, в которую она, сама того не замечая, вцепилась очень крепко. Похоже, обморок подопечной его не слишком обеспокоил. Терминатор определённо знал о её состоянии больше, чем она сама, и то, что пугало её, для него послужило хорошим знаком - похоже, кризис миновал.
Кэтрин постепенно приходила в себя, тошнота исчезла, пульс перестал стучать в ушах, в глазах прояснилось, и она с удивлением посмотрела на сплетение своих побелевших и металлических пальцев терминатора. Цербер убрал руку, а девушка приподнялась на локте и попыталась встать. Он помог ей перебраться на кровать, но ложиться она не стала, устроившись полусидя на подушке у спинки. Пот уже почти испарился, впитавшись в одежду, только волосы ещё были влажными. Теперь она ощущала лёгкость, приятное бессилие и почти физическую пустоту внутри. Цербер дотронулся рукой до её лба и, улыбнувшись, сообщил:
- 36 и 5. Похоже, мы победили!
Температура упала сама! Организм наконец-то скинул её, решительно, жёстко, но весьма эффективно.
Губы Кэтрин дрогнули и у неё на лице тоже появилась неуверенная улыбка.
- А это? - Кэтрин снова осторожно дотронулась до вспухших лимфоузлов.
- Это всего лишь значит, что твой организм борется. Всё в порядке, не бойся, - он неуверенно протянул к ней руку, будто хотел погладить, но на полпути остановился и, чтобы объяснить своё движение, заправил ей за ухо упавшую на глаза прядь волос.
- Ты хочешь есть? - с надеждой спросил он.
И Кэтрин вдруг осознала, что да и согласно кивнула.

@темы: Цербер, фанфик, терминатор, незаконченный